Старое, отчасти странное окно, заляпанное мутными разводами крупиц пыли и дождевых капель, притягивает к себе постоянно. Годами хранит от людей чужие банальные тайны, но сразу же выдает их первому встречному - прогуливающемуся по стеклу осеннему ветру. Нашептывает без стеснения и опаски, не оглядываясь назад и не замечая ничего вокруг, смеется подрагиванием стекла в раме и прощается с порывами, принимаясь ожидать новых. Непостоянное…
Исин сидит на подоконнике между лестничными блоками, уткнувшись лбом, прикрытым густой косой челкой, в окно, и пытается, несмотря ни на что, вслушаться в зыбкий разговор двух собеседников; его излюбленное место в здании SM сегодня слишком непривычно, и не потому что на улице уже хмурая осень, не потому что он босой, так как по обыкновению забыл принести с собой сменные носки, да и обувь тоже, и пришлось пройтись по коридорам, согревая холодные каменные плиты теплом голых пяток, а потому что рядом, на расстоянии вытянутой руки, стоит Крис. Слишком близко…

Он косится на Исина, борясь с огромным количеством вопросов, но не решается их озвучить: Лэя можно легко спугнуть, простым словом, вздохом, даже жестом. Нет, Исин не из пугливых, просто немного другой. Лидеру не хочется теребить его вопросами, и тем более, столкнувшись с молчанием, в дальнейшем мучительно долго перебирать осколки неозвученных ответов. Рядом с танцором нужно молчать, дышать, переступать с ноги на ноги, нервно озираться по сторонам и изредка вглядываться в лицо, чтобы затем на несколько секунд задержаться легкой поволокой на его руках и едва заметной ямочке на щеке. С ним можно просто жить, понимая, что попасть в его вселенную практически невозможно, быть может, Исин и не против, однако для Криса все давно решено и обозначено. Он как будто слишком долго простоял в очереди за счастливым билетом, но, в конце концов, касса закрылась прямо перед его носом, а злая женщина устало выдала: “Приходите завтра”. Только если даже Крис и придет завтра, чуда все равно не произойдет, замкнутый круг, где он, как Сизиф, проживает жизнь в наказании и бесконечных попытках затащить чертовый камень на чертову гору. Иногда ему просто необходимо знать, что творится в небольшом мирке младшего, но страх перед неизведанным заставляет молчать и не спрашивать…

Лэй делает глубокий вдох и выпускает поток воздуха нa стекло, оно мгновенно впитывает в себя влагу и окрашивается мельчайшим узором капелек, словно мраморная кожа в легкой испарине. Он переводит взгляд на лидера и отмечает, как тот сгорблен и, судя по темным кругам под глазами, чертовски устал. Потому что старается слишком сильно, хочет быть лучшим, не понимая, что он давно лучший, для всех, в том числе и для него самого.

- Вспышки света. Яркие, ослепляющие. Иногда отчаянно рваные. Проникают очень глубоко и обжигают. Тепла как такового не дарят, но почему запоминаются, расползаются под кожей, высвечиваясь маленькими звездами под подушечками пальцев. И тогда хочется прикасаться, обмениваться энергией со всеми подряд. Тогда стирается тонкая грань между здесь и там, все вокруг перестает быть жизненно-необходимым, не имеют смысла температура, форма, обозначения. Внутри все живет и переливается невероятной гаммой цветов и странных оттенков, от этого иногда очень больно, но еще больнее от того, что кроме меня этого никто не видит, не чувствует. Вообще... - Исин грустным взглядом окутывает Криса, мечтая, чтобы он, наконец, выпрямил спину и развернул плечи, и продолжает. - Очень часто... Мне хорошо там, а не здесь, я не теряюсь в ментальных лабиринтах, я там живу. Свои законы, свои правила. Они прописаны мной и для меня, иногда ощущениями хочется поделиться, впустить кого-нибудь за плотно прикрытую дверь и просто отдать частичку, пусть небольшую, пусть самую малость, но обязательно отдать. Потому что так наверное, правильнее…

- Почему, когда ты рассказываешь об этом, я ничего не понимаю, но обязательно хочу распробовать, хочу узнать, каково это… И почему мне становится невыносимо больно, понимая, что мне не судьба? - Крис смотрит потерянным взглядом, не так как обычно, а так, словно увидел сюрреалистичный образ, столетиями пылившийся в темном углу чужого сознания, за рамками с безвкусными натюрмортами, и теперь просто не в состоянии смириться с тем, что не чувствует ничего, хоть и впитывает формы и грани.

- Не знаю, может, потому что тебе туда никогда не попасть? – Лэй улыбается и на щеке отчетливо высвечивается ямочка. Он немного хмурится и выпускает на волю глубокий выдох, позволяя ему вновь встретиться с грязным стеклом. – Это забавно, знаешь? Быть не таким, как все, но понимать, что тебе особо-то и не завидуют… Ну, разве что только ты…

- Я не завидую, - Крис делает шаг вперед и останавливается, длинными пальцами дотрагиваясь до подбородка и скул Исина, слегка надавливая не бледную кожу пальцами. – Просто хочется быть чуточку ближе, чем есть сейчас.

- Ближе некуда, поверь…

Лэй прихватывает губами указательный палец Криса и небольно прикусывает, позволяя себе небольшую шалость. Затем поднимает глаза и улыбается, радостно, но все же рассеяно, и шепчет:

- Я вспомнил, мы можем посмотреть отличный фильм, там где ненормальный кукольник обнаруживает странную дверь и оказывается в голове Джона Малковича, помнишь?

Крис, конечно же все отлично помнит, и когда они идут по коридорам, незаметно от танцора оглядывается по сторонам, надеясь найти в здании SM такую же дверцу, только чтобы она обязательно привела к голове Чжан Исина. Чтобы все же понять и, наконец, увидеть…